В первые четыре дня Великого поста на литургии читается Канон Андрея Критского. Это не просто молитва, а уникальное произведение, обладающее не только духовной, но и литературной мощью. Все длинное  повествование автор (несколько богословов дополняли текст святителя Андрея Критского) словно беседует со своей душой, призывая ее отказаться о греха и покаяться. Искреннее, глубокое произведение настраивает нас на покаяние и заставляет в очередной раз задуматься над греховной природой человека, его слабостью и безволием. 

Канон построен на перечислении ветхозаветных героев, и рассказывая об их грехах и благодетелях, рисует типичных современных нас, побуждая обернуться к своей душе и попробовать стать хоть немного чище.

Фото http://www.ortd-druzhba.ru

В понедельник вспоминаются имени Лии и Рахили – двух жен Иакова. Первая была нелюбима мужем и обманом стала его женой. Однако родила ему семерых сыновей и дочь. Вторую Иаков так любил, что работал у ее отца 14 лет, чтобы получить в жены. Но Бог долго не давал ей детей. А во время вторых родов она умерла. В Каноне Андрея Критского представляются эти образы как деятельность (активная многодетная Лия) и разумение в созерцании (спокойная терпеливая Рахиль), заключая, что без трудов ни деятельность ни созерцание не усовершенствуются. 

«Согрешил я, как некогда братья, продавшие Иосифа – плод чистоты и целомудрия» - говорит Андрей Критский, напоминая историю о том, как сыновья Лии хотели убить своего сводного брата Иосифа, к которому их отец относился с особым трепетом. И поначалу раздели его и бросили в ров. Но потом увидели караван, идущий в Египет, и продали его купцам.

Старший из них – Рувим - пожалел Иосифа. Это он уговорил остальных не убивать мальчика, а бросить в ров, чтобы потом спасти его. Однако автор канона вспоминает Рувима в другом свете – как осквернившего ложе отца грешника, который был с его наложницей: «подобно Рувиму, несчастный, совершил преступное и беззаконное дело». 

Вспоминает он также Дафана, Авирона, которые восстали против Моисея, и, по сути, против воли Божией. Начали роптать и поднимать людей, обессиленных долгими поисками своей земли в пустыне, на бунт. Оба провалились под землю на глазах у своих соплеменников. Эта история каждый раз напоминает нам о нашей греховности.

Так же, как Ефрем и потомки его проявляли непокорность повелениям Божиим, так и душа человека, по словам Андрея Критского, свирепеет.

«Моисеева рука да убедит нас, душа, как Бог может убелить и очистить прокаженную жизнь» - пишет он, отсылая нас ко временам, когда израильтяне во главе с Моисеем бродили по пустыне, и начали роптать на отсутствие воды. Предаваясь скорее искушению узнать, а есть ли среди нас Господь, нежели реальному страху умереть от жажды. И по велению Господа вода пошла там, где Моисей ударил скалу своим жезлом. Это было чудо. И Андрей Критский говорит, что и нам тоже явится такое чудо, если мы покаемся, и что отчаиваться не нужно. 

Он вспоминает первого царя израильтян Саула. Который был простым смертным до тех пор, пока не попал к пророку Самуилу. Господь через Самуила донес волю свою, и Саул стал земным царем избранного народа. Однако через некоторое время власть опьянила его, и он начал пренебрегать волей Божьей. Как часто и нам, смертным, приходится сталкиваться с таким… 

Показательна и упоминаемая Андреем Критским история царя Давида. Хотя, казалось бы, он был как никто близок к Богу и прославился великими делами во имя своего народа.Но грех не обошел стороной и его. И это был грех прелюбодеяния с красавицей и женой воина Вирсавией. По законам того времени совершивший такое, мог быть убит мужем. И, боясь, быть обесчещенным, больше даже, чем убитым, Давид отправил ее мужа Урию в жестокое сражение и повелел другим воинам отступить от него, чтобы он погиб. 

Так к греху прелюбодеяния добавился грех убийства. И если уж такой великий человек дважды преступил черту Божьего закона, то что говорить о нас, простых смертных?! Наша душа страдает и более тяжко, «произвольными стремлениями» - говорит Андрей Критский. 

В каноне вспоминается пророк Илья и его восхождение на огненной колеснице. Как демонстрация того, как праведник может вознестись выше земного по воле Божией. И нам об этом восхождении нужно помнить. Как и о величайшей милости, оказанной пророку Елисею его духовным наставником Ильей. Однако душа наша «не получит этой благодати за невоздержание», - заключает автор канона.

Сравнивает Андрей Критский человеческую душу с нравом Гиезия – нечистого, лживого, жадного слуги Елисея и просит нас отвергнуть сребролюбие и злодеяния.